Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Когда по венам города еще не потекла горячая вода, и стекла в окнах предательски подрагивали от первого осеннего мороза, пару русского языка перенесли в маленькую аудиторию. Она напоминала итальянскую пиццерию - серые рельефные стены, карта Италии, флаги. В тепле и уюте меня слегка разморило, а мерное бормотание преподавательницы заставляло уйти глубоко в себя. Она плавным движением стерла с темно-зеленой доски слова на языке гондольеров и пиццы, и перед моими глазами предстали, если бы кусочки мела, так нет же, карты звездного неба.
И я увидела это:
А потом я шла под небом, закопченным ржавым светом фонарей, и не знала, куда себя деть от этого мира.
И я увидела это:
А потом я шла под небом, закопченным ржавым светом фонарей, и не знала, куда себя деть от этого мира.