Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Судя по ощущениям, у меня прогрессирует гайморит. Если через пару дней не станет лучше, то у меня есть два выхода:
1) Снова лечь в больницу.
2) Умереть.
Но из двух зол выбирают меньшее, поэтому я предпочту медленную и мучительную смерть.
Только не надо спрашивать о причинах. Как-будто вы никогда не лежали в русских больницах.
Общий душ, который открывают 2-3 раза в неделю, обшарпанные стены, вечно пьяные медсестры, смотрящие футбол, пьющие в своей вонючей коморке, палаты на кучу человек, немытых и дурно пахнущих, еда, от которой воротит, уколы, которые никто не умеет делать, и от которых потом синяки проходят по несколько месяцев. Ах да, забыла сказать, что очень приятно, когда тебя привязывают к креслу, а криворукий практикант засовывает тебе в нос иглы толщиной с палец и длиной в полтора.
Плюс ко всему, если я лягу в больницу, это затянется на две-три недели, и выйду я оттуда никому нахрен не нужным, абсолютно одиноким человеком. Это только на словах все такие хорошие и на всё готовые. Когда я мучилась и выла волком несколько лет назад, никто не пришел. Хотя нет, однажды, приходил одноклассник Кирилл, которого я навещала, когда он ломал шею. Заходил на пару минут. И больше ни одна чертова мразь не удосужилась даже вспомнить.
Нехер прибедняться. Я вылечусь. Всё уже плохо, но я туда точно не вернусь.
1) Снова лечь в больницу.
2) Умереть.
Но из двух зол выбирают меньшее, поэтому я предпочту медленную и мучительную смерть.
Только не надо спрашивать о причинах. Как-будто вы никогда не лежали в русских больницах.
Общий душ, который открывают 2-3 раза в неделю, обшарпанные стены, вечно пьяные медсестры, смотрящие футбол, пьющие в своей вонючей коморке, палаты на кучу человек, немытых и дурно пахнущих, еда, от которой воротит, уколы, которые никто не умеет делать, и от которых потом синяки проходят по несколько месяцев. Ах да, забыла сказать, что очень приятно, когда тебя привязывают к креслу, а криворукий практикант засовывает тебе в нос иглы толщиной с палец и длиной в полтора.
Плюс ко всему, если я лягу в больницу, это затянется на две-три недели, и выйду я оттуда никому нахрен не нужным, абсолютно одиноким человеком. Это только на словах все такие хорошие и на всё готовые. Когда я мучилась и выла волком несколько лет назад, никто не пришел. Хотя нет, однажды, приходил одноклассник Кирилл, которого я навещала, когда он ломал шею. Заходил на пару минут. И больше ни одна чертова мразь не удосужилась даже вспомнить.
Нехер прибедняться. Я вылечусь. Всё уже плохо, но я туда точно не вернусь.
Ник, в конце-концов, у меня никогда не было таких друзей, которые пошли и в огонь и в воду. Я знаю, что сейчас вокруг меня много хороших людей, но не уверена, что им это нужно.
Да и мне просто страшно. Мне пиздецки страшно. Я чувствую, что просто тяну время, кажется, что бежать некуда. Это, наверное, можно понять...
И срать им на других людей.
И мне срать на других людей.
И я этого не скрываю.
А со страшно, наверное, и надо было начинать. Все будет хорошо, милая.
Давай уже завязывай с привлечением внимания.
Видишь сколько ты этим постом хороших людей собрала? Ну кроме Хеллсторма.
А Хеллсторм хороший, я его люблю. Он в чем-то прав, но даже несмотря на его слова, он мне всегда помогает и поддерживает.
Ник, спасибо тебе.