Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Мне приснились очень мощные стихи. Но все не могу решиться, стоит ли их записывать.
Пока, пожалуй, для памяти оставлю только яркие запомнившиеся строки, ибо сделать его хорошим не выходит:
"Я будто бы снова вернулся в школу"
Eще было что-то про мир, в котором одновременно лето, пыль и огромные запорошенные снегом ели.
В конце было что-то про остановку, маршрутку, орущую молитвы дуру и дистрофика, а само стихотворение заканчивалось словами:
"Знаешь,
на хуй
пошел."
Примечательно, что оно было записано в строчку, как проза, было очень длинным, эффектным, я читала его несколько раз вслух по просьбе, и в конце каждый раз включался звук перегруженной электрогитары. Жаль, что восстановить все же не выйдет, ибо оно не получится таким мощным, как во сне, а скорее нелепым.
Пока, пожалуй, для памяти оставлю только яркие запомнившиеся строки, ибо сделать его хорошим не выходит:
"Я будто бы снова вернулся в школу"
Eще было что-то про мир, в котором одновременно лето, пыль и огромные запорошенные снегом ели.
В конце было что-то про остановку, маршрутку, орущую молитвы дуру и дистрофика, а само стихотворение заканчивалось словами:
"Знаешь,
на хуй
пошел."
Примечательно, что оно было записано в строчку, как проза, было очень длинным, эффектным, я читала его несколько раз вслух по просьбе, и в конце каждый раз включался звук перегруженной электрогитары. Жаль, что восстановить все же не выйдет, ибо оно не получится таким мощным, как во сне, а скорее нелепым.
Я всегда забывала все стихи, что мне снились.
Я будто бы снова вернулся в школу,
в привычную вязь столов.
И снова стою, неприлично полон
в том зале, где так светло.
Твой рыжий берет и кривые зубы
соседски звенят в ушах.
И будто бы снова, как прежде, грубо,
ты делаешь первый шаг
в бескрайнейший мир, что наполнен летом,
ветвями елей в снегу,
Каемкой из липких следов конфеты
у ветром обитых губ.
Как будто ты больше не будешь взрослым,
пусть глаз разбит и губа!
Но вместо травинок теперь папиросы,
и вместо деревьев - бар.
И в снежных еловых ветвях так хмуро
я вновь никуда не иду.
На остановке какая-то дура
молитвы орет в бреду.
Дистрофика там же сдувает ветром,
маршрутки стоят в тиши.
А я увязаю в пустых километрах
твоей не твоей души.
Как будто ты больше не будешь взрослым,
как будто все в первый раз!
Ответы вернутся к своим вопросам,
подсохнут губа и глаз.
Как будто девчонки закончат злиться
и станут ходить в кино.
А ты не увидишь пустые лица
и свет за своим окном.
Исчезнут звонки, кулаки, угрозы
немыслимые счета.
Босыми ногами на лютом морозе
- все это не будет так.
Ты больше не станешь большим мужчиной
с столь маленькой головой.
И будто колеса одной машины
застынут перед тобой.
И снова дворовым запахнет раем -
все правильно, все хорошо.
- Привет. Ты откуда? Давай поиграем?
- А знаешь,
нахуй
пошел.