Я долго билась головой о стену и поняла, что заниматься ютубом я не хочу. У меня лежит три видео, но я их не выкладывала и не буду, потому что понимаю, что мне нечего сказать людям, чего они не знают. Но самое важное даже не это. Быть блоггером — это быть актёром, медийной персоной, быть лицом и характером. Я не хочу этим быть. Я столкнулась с той же проблемой, что и на первом курсе режиссёрского: меня пытались расколоть, выудить из меня эмоции и жизнь, учили раскрываться для мира. Я так не хочу и не умею, это просто не моё. Я мрачный титан одиночества. Да, я с детства мечтала быть известной и до сих пор мечтаю где-то в глубине души, но скорее за свою деятельность, нежели за популяризаторскую работу. Я понимаю, что моя ненависть к людям будет только расти, если я продолжу, потому что у них есть омерзительная черта показать, что они самые умные, вместо того, чтобы выразить благодарность за то, чем с ними делятся. Сейчас я бы хотела больше работать, чтобы стать ещё лучше. Чтобы у меня учились и воровали, и мне не нужно было для этого что-то кому-то рассказывать и показывать, каждый раз выдерживая нападки тех, кто якобы разбирается во всём лучше меня.
Я долго была в центре событий, когда была юной и нежирной, на меня много обращали внимание, смотрели, обсуждали. Мне нравилось внимание, и сейчас нравится, но сейчас, когда я в некотором роде нахожусь в подполье, я счастлива куда больше. Кто-то незнакомый мне однажды сказал, что я — шедевр, это смешно и приятно, конечно, и немного грустно. Даже если он прав, то мне почему-то больше не хочется растрачиваться на широкие массы. По-моему, Моне Лизе было бы куда комфортнее в приятном интерьере на стене увлечённого коллекционера, чем висеть в душном музее за тремя стёклами в толпе непрекращающихся китайцев с фотоаппаратами.