Сегодня ночью должна была перейти к осознанию, путём внесения в сон предмета из реальности. С артефактом долго думать не пришлось: он привезён из моей страны, в нём заложена сила дружбы, моей воли не требовалось, чтобы он попал ко мне, и на нём изображено моё тотемное животное. Осознаться в итоге не вышло, как и предполагается — забыла. Но вышло два других интересных момента:

При прохождении через дверь сон действительно накатывает. Сосредоточиться вышло чуть меньше, потому что слишком много всего случилось за день + мы спали на полу + под боком играли в приставку. Но всё равно, как только я дотащила себя до двери, начинается провал в памяти. А на следующий день опять выспалась, как будто за всю неделю отсыпаюсь. Это определённо полезный плюс. Кстати, поставила будильник на половину третьего ночи, чтобы немного физиологически поворошить своё подсознание фазой быстрого сна, но получился только яркий сон и ничего более.

Я видела во сне Равенну. Очень странно: я думала, что она моложе и приветливее. А она была в обличье хорошего но такого холодного преподавателя с чёрными длинными кудрями. Все её ученики барахтались в прибрежной воде, в которую накатывали сильнейшие волны, и каждый раз боялись, что их унесёт в море. Рядом дрейфовал корабль, который я собрала на прошлый Новый Год, только здесь он был большим и реальным. Я пыталась докричаться до остальных, чтобы поделиться мыслью о том, что нужно стоять на дне ногами, тогда держаться будет легче. В этот момент она перенесла меня к себе, в парящую комнату, и теперь я могла наблюдать за учениками сверху. Она сказала мне, что я не должна им этого говорить, что они должны сами до этого дойти, потому что все её личные практики, принёсшие наибольший успех, начинались с намерения и идеи. Собственной идеи. Вот тогда-то я и поняла, что это именно Равенна и никто другой.
Потом правда она предложила мне очень странную вещь. Она задала задачку: «Что ты выберешь: либо десять людей лишаются своих аппендиксов, либо губернатор умирает прямо сейчас». Губернатора я, конечно, не знала, а аппендэктомия была моим величайшим страхом с детства, но мой гуманизм в тот момент посчитал просто очевидным, что даже двадцать небольших хирургических операций не стоят одной жизни. И я выбрала аппендиксы. Тогда Равенна посмотрела на меня пронизывающим взглядом и сказала готовиться к операции. Я не была к этому готова, но мысль о том, что человеколюбие требует порой собственных жертв, отложилась хорошо.
Вообще Равенна меня весь сон заставляла испытывать какой-то истерический мандраж. Я боялась её, немного злилась, испытывала такое непонятное липкое чувство, которого даже и не припомню в реальности. Действительно как в университете, как перед очень жестоким преподавателем, от которого зависит твоя дальнейшая судьба. В конце сна она заставила нас переписывать с доски какое-то длинное латинское слово, но я никак не могла его увидеть чётко и прочесть, взгляд не фокусировался, а когда фокусировался - букв будто бы становилось больше. В нём также были диакритические знаки, сложные диграфы и сочетания. Но в этот раз она терпеливо ждала, пока каждый сможет различить это слово.
Но я так и не успела.