На высоте двадцатого этажа в своем офисе сидел мужчина. Он сидел там вот уже двадцать долгих лет, каждый вечер засиживаясь допоздна, когда Нью-Йоркский вечер озарялся миллионами цветных огней. И каждый вечер его лицо принимало сосредоточенный, отстраненный от посторонних проблем вид.
- Эй! - донесся до его ушей крик с противоположного балкона здания в виде буквы "П". Затем по коридору раздался торопливый стук шагов. Мужчина замешкался, но внимательно прислушался. Сквозь топот по воздуху разлетались слова:
- Почему? Почему ты здесь? Зачем ты?
Эти слова будто задели его. Он сорвался с места и побежал, перепрыгивая через стулья и столы навстречу бежавшему по коридору человеку.
- Ровно двадцать лет ты сидишь здесь! Каждый день ты засиживаешься допоздна, копаешься в своих бумажках! Ты уже давно не молод, но ты ничего, ничего больше не делаешь! О чем ты можешь вспомнить? Что рассказать? Знаешь, сколько всего происходит сейчас там, внизу? Люди тратят деньги, дерутся, смеются, плачут, где-то лишаются девственности, где-то умирают, кто-то кричит, а кто-то дрожит забившись в угол! Они гуляют с собаками, они разбивают витрины магазинов, они проводят вечер с детьми, они ходят в кино и театры. Знаешь, сколько пар сейчас испытывает оргазм? Пятнадцать. Они дышат, они живут. А ты ничего вокруг не видишь, а просто загибаешься над этим столом!
Мужчина уронил очередной предмет мебели и теперь мог смотреть в глаза кричавшему. Он просто слушал и казалось, его зрачки не могут расшириться еще сильнее.
- Что ты можешь? Да всё! Так иди и делай! Прекрати убивать в себе себя!
Мужчина развернулся и медленно вернулся к своему месту, поправив галстук.
На следующее утро он не пришел. И через день. И через неделю. Его рабочее место опустело, и в здании стало совсем тихо. Затем исчезло и само здание, улица, квартал, город. Люди.
Я сидела рядом с машиной посреди зеленых холмов. В голове кружились ошметки вечности. Я подошла к машине и взяла из багажника пистолет. Вытащила магазин, заправленный ровно одной пулей. Я пристально вглядывалась в нее, пытаясь различить хоть что-то: имя, зарубку, какой-то знак. Но она была идеально гладкой. Не родился, видимо, еще такой человек, которому она предназначена. Но он обязательно есть.
На этой
опустевшей
планете.