вторник, 26 июня 2012
23:04
Доступ к записи ограничен
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Честно говоря, я ненавижу косметику. Не всю, конечно, в большинстве случаев я к ней равнодушна и просто не пользуюсь, но некоторая просто убивает. Пудра, от которой становится трудно дышать, лак, от которого склеиваются волосы, превращаясь в мочалку... А от духов у меня начинают слезиться глаза и забиваться нос. Вот честно, они перекрывают мне дыхание, даже если ими побрызгается кто-то другой.
Зато я посылаю тысячи лучей любви не декоративной косметике. В последнее время мама натащила в дом огромные количества масок, гелей для умывания, кремов и прочей дряни, которая очень благотворно влияет на кожу. Я этому очень рада, единственное разочарование лишь в том, что это занимает некоторое количество времени, которое можно было бы потратить на другие цели.
Хотя, конечно, мне очень нравится пользоваться коричневой подводкой для глаз. Она неброская и не очень-то видна невооруженным глазом (особенно мужским), зато отлично и естественно подчеркивает глаза. Правда сегодня мама раздобрилась и уговорила мне вместо моего перманентного говна за сто рублей купить за 350. У еврея внутри меня истерика, потому что ну нельзя же такие деньги тратить на косметику. Ладно. С этим можно справиться. НУ НЕЛЬЗЯ ЖЕ НУ КАК ТАК БЕСПРЕДЕЛ КОТАНЫ
Зато я посылаю тысячи лучей любви не декоративной косметике. В последнее время мама натащила в дом огромные количества масок, гелей для умывания, кремов и прочей дряни, которая очень благотворно влияет на кожу. Я этому очень рада, единственное разочарование лишь в том, что это занимает некоторое количество времени, которое можно было бы потратить на другие цели.
Хотя, конечно, мне очень нравится пользоваться коричневой подводкой для глаз. Она неброская и не очень-то видна невооруженным глазом (особенно мужским), зато отлично и естественно подчеркивает глаза. Правда сегодня мама раздобрилась и уговорила мне вместо моего перманентного говна за сто рублей купить за 350. У еврея внутри меня истерика, потому что ну нельзя же такие деньги тратить на косметику. Ладно. С этим можно справиться. НУ НЕЛЬЗЯ ЖЕ НУ КАК ТАК БЕСПРЕДЕЛ КОТАНЫ
понедельник, 25 июня 2012
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.

:3
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
За сегодняшний день я прожила целую неделю и... барабанная дробь... УБИЛА ДИАБЛО! Так за себя рада, теперь надо докачиваться в WoW, а то Артем прострелит мне колени.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Я, наверное, ненормальная, но я так скучаю по своему коту. Его увезли всего на две недели, а он уже мерещится мне в дверных проемах. Кажется, что вот он, спит на моей подушке, мерно посапывая. Я не знаю, как я это переживу.
Сейчас постепенно доходит осознание, что я чуть не задохнулась утром во сне. Даа, пугать людей своими причудами.
А днем Алексей завалился в джинсах на мою кровать, и потом я нашла в ней мерзкого клещеподобного жука. Правда он легко раздавился, поэтому вряд ли это был клещ. Но вчера постеленная чистая простынь из-за этого ушла в стирку. Конечно, лучше буду спать на старой и грязной, чем на чистой, но со следами отвратительного размазанного по ней насекомого. Это уже на грани абсурда, но мне все хуже и хуже с каждым днем.
Сейчас постепенно доходит осознание, что я чуть не задохнулась утром во сне. Даа, пугать людей своими причудами.
А днем Алексей завалился в джинсах на мою кровать, и потом я нашла в ней мерзкого клещеподобного жука. Правда он легко раздавился, поэтому вряд ли это был клещ. Но вчера постеленная чистая простынь из-за этого ушла в стирку. Конечно, лучше буду спать на старой и грязной, чем на чистой, но со следами отвратительного размазанного по ней насекомого. Это уже на грани абсурда, но мне все хуже и хуже с каждым днем.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Я никогда не думал, что это окажется таким сложным. Казалось, я всегда буду ребенком, маленьким, беззащитным, готовым познавать каждую новую травинку в бесконечно огромном поле, и бесконечно влюбленным в твои зеленые глаза... А сейчас года летят мимо, как те большие черные птицы, приносящие за собой первые теплые месяцы, рождающие в душе надежду. Я всегда считал, что трудно бывает только впервые, но с каждым годом я убеждаюсь, что к расстоянию нельзя привыкнуть. Никогда не забуду свежесть леса, пропахший пылью асфальт, первую летнюю грозу, заставлявшую дрожать и поднимать глаза к темнеющему небу, и тебя, такую юную и до умопомрачения красивую... Тонкие черты, плавные линии и аккуратные небольшие следы на мокрой земле.
Я написал бы тебе письмо, потому что у людей принято писать письма. В письме можно выразить любовь и нежность, улыбаться или плакать, оставляя лишь темный след на бумаге. Всегда приятно получить листок, хранящий след и даже запах кого-то, кто пусть и далек, но кажется таким близким. К сожалению, я не умею писать, поэтому остается только надеяться, что ты ощутишь в моем немом взгляде все тепло, которым я хотел бы поделиться с тобой. Я бы отдал тебе всю теплоту этого мира, начиная от стен первого мрачного амбара, по крыше которого неистово барабанили дождевые капли, и заканчивая безграничным небом, уходящим дальше, чем можно представить. И я просто отказываюсь верить в то расстояние, которое мне вскоре придется преодолеть, чтобы снова забыть тебя, не переставая думать о тебе ни на секунду.
О, сколько раз я пытался покончить с этим. Еда. Сон. Еда. Снова сон. Больше всего на свете я хотел разучиться ходить, думать, помнить, любить тебя. Я правда пытался забыть обо всем - о последней траве, о солнце, что щипало четыре суженных зрачка, неспособных оторваться друг от друга, о небе, о сырой, пропахшей озоном земле, о деревьях, отбрасывающих тень на твое прекрасное лицо, о тебе, обо всей тебе, до последнего вздоха. Но с каждым днем я убеждался, что этому не суждено случиться. Оконное стекло будто под гипнозом манило к себе, и я, покорный, поддавался, в надежде, что так я смогу быть хоть на секунду ближе тебе. И каждая снежинка, что вот уже в тысячный раз выпадает впервые, говорила, что это только начало. Порой казалось - не дождусь. Я просто не знал, где найти в себе силы, и мне становилось только сложнее оттого, что где-то там ты, живая и теплая, страдающая еще сильнее, еще более живо и искренне. О, как бы я хотел просто прийти и утереть твои слезы. Бросить все на свете...
На деревьях появляются первые желтые листья. А мы снова лежим посреди огромного мира, сознательно не замечая их. Ты смотришь на небо, такая взрослая и все такая же бесконечно красивая. Эти листья не означают ничего, кроме того, что вскоре за поворотом послышится шорох колес, и ты снова унесешься за тысячу километров. И снова минуты превратятся в дни, и мне не останется ничего, кроме твоего бесценного нерушимого образа. Слышишь ли ты меня? Понимаешь ли? Мы столько пережили, через столькое прошли... Я не знаю, к лучшему ли это, но ты научила меня переживать миллионы часов ради буквально одной минуты. Три месяца пролетают едва ли быстрее, чем жалкие шестьдесят секунд. И я схожу с ума от собственного бессилия, от того, что я уже никогда и ничего не смогу с этим сделать.
Голубое полотно неба разрывает черный крылатый клин, уносящийся в сторону ветреного юга. Они поют нашу очередную последнюю песню. Из года в год я ждал тебя так, как ты ждала меня. Как смотрела в то же голубое небо, но не видела ничего кроме пустых никчемных облаков. Мне так хочется стать ближе, прикоснуться к тебе так, как никогда прежде не прикасался, и раствориться вместе с тобой в пылающем закате. О, глупые птицы! Что они знают о расстоянии? Им никогда не понять, каково возвращаться туда, откуда никогда не хотел уходить. А ты такая безгранично красивая...
Тишину увядающего полудня нарушит тихий скребущий шаг, колыхающий свежескошенные стога сена и высыхающую траву. Хозяйка, вот уже в тысячный раз, подойдет и аккуратно приподнимет тебя, подхватив рукой под живот. Я тысячу раз наблюдал эту картину, но никогда не научусь отпускать твой все такой же тонкий стан, твои острые, будто у рыси, уши, твои роскошные усы и изящный хвост, струящийся змеей по холодным человеческим рукам. Ты все такая же, лишь твои прекрасные весенние глаза изменились. Они потускнели и потеряли свой жизненный блеск. Ты уже не тот котенок, царапающий упругую кожу, рвущийся к своей мечте и разрывающий истошными криками тишину, поднимая окрестных птиц... Ты не издашь ни звука. Только посмотришь на меня в последний раз. Но на этот раз он не будет таким последним, как раньше. Я знаю, что никогда больше не увижу тебя. И я ненавижу себя за свою беспомощность.
А в небе наливается огромная серая грозовая туча, и разреженный воздух заставляет вдыхать глубже. И от этого так трудно сдерживать слезы, настоящие кошачьи слезы, которые появляются на глазах так редко, что вряд ли им нашелся бы хотя бы десяток свидетелей на этой планете...
***
Новая весна больше не пахнет надеждой. Она пахнет сыростью и отчаяньем. Черные птицы вернулись в свои оставленные гнезда, чтобы через некоторое время снова покинуть их. Никогда не любил птиц. И первым делом, ступив на сырую землю, я не побегу на знакомый запах. Не ощущу привычного тепла, ради которого стоило пережить эту зиму. Я пройду к небольшому отверстию в заборе, за которым, покосившись на глинистой земле, возвышаются две маленькие палочки, связанные крест-накрест. Холодный пригорок на земле заставит пронестись перед глазами людей, одетых в теплые шубы и шапки, слегка подпрыгивающих на месте и немного содрогающихся от соленых капель, стекающих по щекам на кристально-чистый снег. Люди... Что они знают о расстоянии? Что они вообще знают? Они вернулись сюда, вернулись туда, где их никто не ждет. Я никогда не понимал, как такое возможно, но только тогда почему, скажи мне, почему я сижу один на леденящем клочке земли, на котором не осталось ни крупицы тебя, живой и теплой?! Почему время сыграло с нами настолько злую шутку? И чего я ждал все эти месяцы, если я знал, просто знал, что никогда больше не увижу твои самые зеленые на свете глаза...
Я поведу носом вдоль пока еще прохладного весеннего ветра и прикрою глаза. Поежившись от холода, лягу на сырую землю и прижмусь к ней всем телом. Меня с детства приучали засыпать в тепле и уюте, но на пронизывающем майском ветру, сейчас, я понимаю, что мне никогда уже не будет тепло и уютно там, где не будет тебя. Я закрою глаза и почувствую тепло, которое постепенно начинает давать мне рыхлая почва. Я засыпаю, и чувствую небывалую легкость, о которой всегда мечтал.
Я почти рядом. Дождись меня. Это в последний раз. Я обещаю.
Я написал бы тебе письмо, потому что у людей принято писать письма. В письме можно выразить любовь и нежность, улыбаться или плакать, оставляя лишь темный след на бумаге. Всегда приятно получить листок, хранящий след и даже запах кого-то, кто пусть и далек, но кажется таким близким. К сожалению, я не умею писать, поэтому остается только надеяться, что ты ощутишь в моем немом взгляде все тепло, которым я хотел бы поделиться с тобой. Я бы отдал тебе всю теплоту этого мира, начиная от стен первого мрачного амбара, по крыше которого неистово барабанили дождевые капли, и заканчивая безграничным небом, уходящим дальше, чем можно представить. И я просто отказываюсь верить в то расстояние, которое мне вскоре придется преодолеть, чтобы снова забыть тебя, не переставая думать о тебе ни на секунду.
О, сколько раз я пытался покончить с этим. Еда. Сон. Еда. Снова сон. Больше всего на свете я хотел разучиться ходить, думать, помнить, любить тебя. Я правда пытался забыть обо всем - о последней траве, о солнце, что щипало четыре суженных зрачка, неспособных оторваться друг от друга, о небе, о сырой, пропахшей озоном земле, о деревьях, отбрасывающих тень на твое прекрасное лицо, о тебе, обо всей тебе, до последнего вздоха. Но с каждым днем я убеждался, что этому не суждено случиться. Оконное стекло будто под гипнозом манило к себе, и я, покорный, поддавался, в надежде, что так я смогу быть хоть на секунду ближе тебе. И каждая снежинка, что вот уже в тысячный раз выпадает впервые, говорила, что это только начало. Порой казалось - не дождусь. Я просто не знал, где найти в себе силы, и мне становилось только сложнее оттого, что где-то там ты, живая и теплая, страдающая еще сильнее, еще более живо и искренне. О, как бы я хотел просто прийти и утереть твои слезы. Бросить все на свете...
На деревьях появляются первые желтые листья. А мы снова лежим посреди огромного мира, сознательно не замечая их. Ты смотришь на небо, такая взрослая и все такая же бесконечно красивая. Эти листья не означают ничего, кроме того, что вскоре за поворотом послышится шорох колес, и ты снова унесешься за тысячу километров. И снова минуты превратятся в дни, и мне не останется ничего, кроме твоего бесценного нерушимого образа. Слышишь ли ты меня? Понимаешь ли? Мы столько пережили, через столькое прошли... Я не знаю, к лучшему ли это, но ты научила меня переживать миллионы часов ради буквально одной минуты. Три месяца пролетают едва ли быстрее, чем жалкие шестьдесят секунд. И я схожу с ума от собственного бессилия, от того, что я уже никогда и ничего не смогу с этим сделать.
Голубое полотно неба разрывает черный крылатый клин, уносящийся в сторону ветреного юга. Они поют нашу очередную последнюю песню. Из года в год я ждал тебя так, как ты ждала меня. Как смотрела в то же голубое небо, но не видела ничего кроме пустых никчемных облаков. Мне так хочется стать ближе, прикоснуться к тебе так, как никогда прежде не прикасался, и раствориться вместе с тобой в пылающем закате. О, глупые птицы! Что они знают о расстоянии? Им никогда не понять, каково возвращаться туда, откуда никогда не хотел уходить. А ты такая безгранично красивая...
Тишину увядающего полудня нарушит тихий скребущий шаг, колыхающий свежескошенные стога сена и высыхающую траву. Хозяйка, вот уже в тысячный раз, подойдет и аккуратно приподнимет тебя, подхватив рукой под живот. Я тысячу раз наблюдал эту картину, но никогда не научусь отпускать твой все такой же тонкий стан, твои острые, будто у рыси, уши, твои роскошные усы и изящный хвост, струящийся змеей по холодным человеческим рукам. Ты все такая же, лишь твои прекрасные весенние глаза изменились. Они потускнели и потеряли свой жизненный блеск. Ты уже не тот котенок, царапающий упругую кожу, рвущийся к своей мечте и разрывающий истошными криками тишину, поднимая окрестных птиц... Ты не издашь ни звука. Только посмотришь на меня в последний раз. Но на этот раз он не будет таким последним, как раньше. Я знаю, что никогда больше не увижу тебя. И я ненавижу себя за свою беспомощность.
А в небе наливается огромная серая грозовая туча, и разреженный воздух заставляет вдыхать глубже. И от этого так трудно сдерживать слезы, настоящие кошачьи слезы, которые появляются на глазах так редко, что вряд ли им нашелся бы хотя бы десяток свидетелей на этой планете...
***
Новая весна больше не пахнет надеждой. Она пахнет сыростью и отчаяньем. Черные птицы вернулись в свои оставленные гнезда, чтобы через некоторое время снова покинуть их. Никогда не любил птиц. И первым делом, ступив на сырую землю, я не побегу на знакомый запах. Не ощущу привычного тепла, ради которого стоило пережить эту зиму. Я пройду к небольшому отверстию в заборе, за которым, покосившись на глинистой земле, возвышаются две маленькие палочки, связанные крест-накрест. Холодный пригорок на земле заставит пронестись перед глазами людей, одетых в теплые шубы и шапки, слегка подпрыгивающих на месте и немного содрогающихся от соленых капель, стекающих по щекам на кристально-чистый снег. Люди... Что они знают о расстоянии? Что они вообще знают? Они вернулись сюда, вернулись туда, где их никто не ждет. Я никогда не понимал, как такое возможно, но только тогда почему, скажи мне, почему я сижу один на леденящем клочке земли, на котором не осталось ни крупицы тебя, живой и теплой?! Почему время сыграло с нами настолько злую шутку? И чего я ждал все эти месяцы, если я знал, просто знал, что никогда больше не увижу твои самые зеленые на свете глаза...
Я поведу носом вдоль пока еще прохладного весеннего ветра и прикрою глаза. Поежившись от холода, лягу на сырую землю и прижмусь к ней всем телом. Меня с детства приучали засыпать в тепле и уюте, но на пронизывающем майском ветру, сейчас, я понимаю, что мне никогда уже не будет тепло и уютно там, где не будет тебя. Я закрою глаза и почувствую тепло, которое постепенно начинает давать мне рыхлая почва. Я засыпаю, и чувствую небывалую легкость, о которой всегда мечтал.
Я почти рядом. Дождись меня. Это в последний раз. Я обещаю.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Я тут подумала, почему детей заставляют спать в детских садах? Я бы на их месте просто выматывала детей и не просто физкультурой, а реально выматывала, не давая им ни минуты свободного времени. Думаю, тогда они сами валились бы спать. А вечером можно спокойно оставлять их играть. Хитрый план, такой хитрый.
Ребенок должен с детства понимать, что дневной сон - это способ отдохнуть, набраться энергии и сил, а не экзекуция.
Ребенок должен с детства понимать, что дневной сон - это способ отдохнуть, набраться энергии и сил, а не экзекуция.
воскресенье, 24 июня 2012
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Я так люблю, когда меня просят спеть для кого-то. Когда вокруг не так много людей, чтобы волноваться, и голос дрожит только на первой паре слов. Когда тебя действительно слушают и слышат. Когда кто-то присаживается рядом на пол и зачарованно смотрит на струны...
Сегодня накатила какая-то апатия, и все перестало казаться важным. Хочется просто посидеть на полу, зажечь свечи, поговорить или попеть. Уснуть в обнимку в пустом доме. Когда дома нет никого лишнего, кажется, что и город опустел. Да и ночь в последнее время приобрела какое-то особое очарование. Столько всего происходит... Трудно поверить. А в темноте, при мягком свете фонарей все события кажутся неизбежными, а люди - красивыми.
Уже которую неделю хочется взять велосипед и в 10-11 часов вечера пулей вылететь из дома. Или просто надеть кроссовки, и выйти пешком. Давно мечтаю сделать над собой усилие и докрутить педали до управы, навестить наконец-то RJ Riku... Мне порой так не хватает осознания, что любое мое безумство будет поддержано. А сейчас мне больше всего хочется вдохнуть полной грудью. Это ведь последнее лето.
Трудно поверить, что уже в пятницу я снова почувствую любимый запах вокзала, стук колес. Я, честно говоря, люблю быть далеко, если это недолго. Люблю чужие запахи, незнакомый асфальт, рельсы, проносящиеся мимо города. Люблю неприятное постельное белье, верхние полки, педаль смыва в туалете поезда. Я бы ни на что не променяла возможность хотя бы раз в год чувствовать все это. Расстояния учат мечтать, учат скучать, учат улыбаться и плакать... Учат думать не о том месте, куда ты уходишь, а о том, куда тебе предстоит вернуться.
Двоякое состояние, которое трудно понять, как и многое новое. Но одно понятно наверняка, хочется тепла, защиты и легкости. Знать ничего не знаю, это мое лето.
Сегодня накатила какая-то апатия, и все перестало казаться важным. Хочется просто посидеть на полу, зажечь свечи, поговорить или попеть. Уснуть в обнимку в пустом доме. Когда дома нет никого лишнего, кажется, что и город опустел. Да и ночь в последнее время приобрела какое-то особое очарование. Столько всего происходит... Трудно поверить. А в темноте, при мягком свете фонарей все события кажутся неизбежными, а люди - красивыми.
Уже которую неделю хочется взять велосипед и в 10-11 часов вечера пулей вылететь из дома. Или просто надеть кроссовки, и выйти пешком. Давно мечтаю сделать над собой усилие и докрутить педали до управы, навестить наконец-то RJ Riku... Мне порой так не хватает осознания, что любое мое безумство будет поддержано. А сейчас мне больше всего хочется вдохнуть полной грудью. Это ведь последнее лето.
Трудно поверить, что уже в пятницу я снова почувствую любимый запах вокзала, стук колес. Я, честно говоря, люблю быть далеко, если это недолго. Люблю чужие запахи, незнакомый асфальт, рельсы, проносящиеся мимо города. Люблю неприятное постельное белье, верхние полки, педаль смыва в туалете поезда. Я бы ни на что не променяла возможность хотя бы раз в год чувствовать все это. Расстояния учат мечтать, учат скучать, учат улыбаться и плакать... Учат думать не о том месте, куда ты уходишь, а о том, куда тебе предстоит вернуться.
Двоякое состояние, которое трудно понять, как и многое новое. Но одно понятно наверняка, хочется тепла, защиты и легкости. Знать ничего не знаю, это мое лето.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Время хвастаться подарками!
На самом деле в этом году мне почти ничего не подарили (только деньги, да и то очень мало народу), но я стараюсь не думать об этом.
Во-первых, хочу поделиться подарком Лисов, потому что он просто божественен! Вчера полночи с благоверным носились по квартире с этим мечом. Спасибо, это, наверное, лучший подарок.

Ну и подарок Катеньки, который заставил смутиться и который даже есть как-то жалко.

Очень обидно было не получить подарка от человека, от которого я его больше всего ждала. Это, конечно, вроде и мелочи, но в глубине души такой мерзкий осадок... Может, оттого, что это не в первый раз. А может, просто потому что так не должно быть. Ладно. Я всегда отличалась умением грамотно заталкивать обиду себе в задницу.
На самом деле в этом году мне почти ничего не подарили (только деньги, да и то очень мало народу), но я стараюсь не думать об этом.
Во-первых, хочу поделиться подарком Лисов, потому что он просто божественен! Вчера полночи с благоверным носились по квартире с этим мечом. Спасибо, это, наверное, лучший подарок.

Ну и подарок Катеньки, который заставил смутиться и который даже есть как-то жалко.

Очень обидно было не получить подарка от человека, от которого я его больше всего ждала. Это, конечно, вроде и мелочи, но в глубине души такой мерзкий осадок... Может, оттого, что это не в первый раз. А может, просто потому что так не должно быть. Ладно. Я всегда отличалась умением грамотно заталкивать обиду себе в задницу.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Это наконец свершилось. Я сижу и гордо приобщаюсь к великой культуре, наслаждаясь бутербродом с арахисовым маслом. Это просто что-то.
А еще в наших магазинах, видимо, узнали страшное слово "европейская мода" и стали более-менее пытаться ей подражать. Это, конечно, радует, хотя почему-то все равно большинство людей выглядят, как уебища.
Ммм, какое же оно чудесное, это масло...
А еще в наших магазинах, видимо, узнали страшное слово "европейская мода" и стали более-менее пытаться ей подражать. Это, конечно, радует, хотя почему-то все равно большинство людей выглядят, как уебища.
Ммм, какое же оно чудесное, это масло...
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
В этом мире хоть что-то наконец изменилось.
суббота, 23 июня 2012
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
4:2 - вообще не неожиданно, но так приятно.
Мои любимые мальчики сегодня молодцы. Они еще всем покажут.

Мои любимые мальчики сегодня молодцы. Они еще всем покажут.

Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Очень боялась идти на Азмодана, потому что хардкор, потому что паукообразная шлюха меня подначивала своими мерзкими речами, потому что меня бросили одну играть в эту чертову дьяблу, в которую все же приятнее играть не одной. Но Азмодан оказался на удивление безобидным (хорошо кстати, что додумалась переодеться перед ним. Правда из-за ограничений аукциона деньги закончились, и пока не пополнишь), но думаю, это меня спасло.
Теперь и на Диабло не страшно идти. В конце концов, мне никто не нужен, кроме моего хорошо одетого наемника. Я сама со всем справлюсь.

Теперь и на Диабло не страшно идти. В конце концов, мне никто не нужен, кроме моего хорошо одетого наемника. Я сама со всем справлюсь.

пятница, 22 июня 2012
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Горячая пицца и Diablo. Пошел ты в жопу, дождь. И люди тоже пошли в жопу.
Альфред, полкило душевного равновесия и компотик. Хотя нет, компотик рождает у меня воспоминания о холодной зиме.
Альфред, полкило душевного равновесия и компотик. Хотя нет, компотик рождает у меня воспоминания о холодной зиме.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Я тупая и нервная и веду себя как баба. Но я не могу поверить, что эта срань происходит со мной уже в третий раз, но никто при этом не виноват.
Поплакать в ванной - збсь.
Поплакать в ванной - збсь.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Мне приснилось, что я попала на трибуну матча Греция-Португалия на Евро 2012 (которого даже и не было никогда, к слову). Внезапно на весь стадион прогремело объявление о том, что матч начнется с игры детско-юношеской лиги любителей, которая будет набрана прямо сейчас из числа зрителей. Рядом со мной сидела Даша, которая, кажется, очень хотела туда попасть, но тут я увидела на табло список, в котором было мое имя. Удивлению не было предела, но я спустилась с трибуны и вышла на поле. Но мне заявили, что я буду защищать честь Греции, и поставили на ворота. Я впала в негодование, потому что в таких матчах обычно болею за португальцев, но вовремя вспомнила хороший трюк и о том, что я девочка. Я подошла к судье и начала картинно плакать. Меня, недолго думая, перевели в полузащитники Португалии. Стало страшновато, потому что тут-то и пришло осознание, что я совершенно не умею играть в футбол, да и вообще не спортивна. Но нам помогала и давала советы основная команда. Особенно запомнились, конечно, Криштиану Роналду, особо активный и приветливый парень, похожий на Нелсона Оливейру, но которого почему-то звали Крисом, и мелькающий где-то на заднем плане Коэнтрау. Матч прошел как-то нелепо и сумбурно, однако трибуны ликовали и, кажется, были рады зрелищу. Не помню, кто из нас победил, помню только, что потом пошла собирать автографы у участников команды. Когда я сказала, что хочу автограф Роналду, мне с улыбкой сказали: "Ишь, куда замахнулась!", однако в итоге я его получила, а последним я брала автограф у Криса (который же Нелсон, на самом деле...) Он стал любимчиком всех присутствующих, потому что был очень общителен, отзывчив и чертовски красив (намного красивее, чем в жизни). На листочке с автографами он нарисовал просто огромный, украшенный различными узорами рисунок с подписью (старался), заезжая на другие подписи, за что был прощен, а потом продублировал его у меня на груди.
Сон заканчивался уже здесь, в Самаре, в обычной подворотне, через которую я часто хожу домой. Я шла в платье и чувствовала себя очень крутой, потому что у меня на груди такой классный автограф такого классного футболиста.
Сон заканчивался уже здесь, в Самаре, в обычной подворотне, через которую я часто хожу домой. Я шла в платье и чувствовала себя очень крутой, потому что у меня на груди такой классный автограф такого классного футболиста.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Я не понимаю, совершенно не понимаю своего поведения. Я не держу ни на кого зла, я воспитала в себе толерантность и терпимость, но когда, например, мама спрашивает: "А какие первые слова в той песне?", я отвечаю, но до безумия раздраженно. Меня не раздражает она или ее вопрос, меня раздражает даже не свет в ее глазах, попытка быть ближе, а моя на нее реакция. Я хочу, но не могу, просто закрываюсь в своей раковине. То же и в случаях, когда она задает мне какие-то вопросы личного характера. Казалось бы, я рада наконец-то хоть с кем-то этим поделиться, но я просто не могу принять такое сближение, бегу от него, закрываясь в своей душной мрачной комнате. Когда мне пишут старые друзья, с которыми я провела рядом много лет, которые носили меня и мой ранец на руках, от разговоров по телефону с которыми болело ухо, те, кто черт побери был так близок... Они пишут мне важные слова: "Давай встретимся, я скоро уезжаю навсегда в Питер, мы же дружили когда-то...", а я просто бегу прочь. У меня дела, у меня просто уйма дел, от которых можно отказаться, но я обязательно найду тысячу и один предлог, чтобы отказаться. Важные и значимые старые друзья толпами ломятся в мой дом, в мой телефон, в мою душу, а я просто выгоняю всех поганой метлой. Я хочу сидеть дома и играть. Гладить кота. И в то же время мне очень хочется вписок, веселья, общения, но я никак не могу найти гармонию с людьми, с самой собой. Я закрываюсь все сильнее и сильнее, и совершенно не понимаю, как с этим справляться.
Мне очень хочется увидеть взрослого Сашку, поиграть с Дашей в компьютер, как в старые добрые времена, попросить у матери прощения за всю эту несанкционированную агрессию, но я могу только записать ей диск Мельницы и с кислой мордой убежать на улицу до поздней ночи.
Ненавижу себя за это.
Мне очень хочется увидеть взрослого Сашку, поиграть с Дашей в компьютер, как в старые добрые времена, попросить у матери прощения за всю эту несанкционированную агрессию, но я могу только записать ей диск Мельницы и с кислой мордой убежать на улицу до поздней ночи.
Ненавижу себя за это.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Кот лежит на моей подушке, ест мое мороженное. Что поделать, любовь зла. У нас тут настоящие котриархат.
А еще смотрите, что у меня есть. :3

А еще смотрите, что у меня есть. :3

Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Отлично поиграли в бильярд, посмотрели на кривоногих чехов, пообщались. Приятная атмосфера, приятная компания - это здорово.
И опять в квартире играет Цой. У нас любят Цоя, что бы там не говорили.
Я вам тут принесла сорванный голос и вселенскую тоску.
И опять в квартире играет Цой. У нас любят Цоя, что бы там не говорили.
Я вам тут принесла сорванный голос и вселенскую тоску.
четверг, 21 июня 2012
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Как же странно произносить фразу: "Мам, я вечерком пойду с мужиками шары погоняю!"
Девочка, такая девочка.
Девочка, такая девочка.