Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Ты мой личный сорт Николая Второго.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
В игольчатых чумных бокалах
Мы пьем наважденье причин,
Касаемся крючьями малых,
Как легкая смерть, величин.
И там, где сцепились бирюльки,
Ребенок молчанье хранит,
Большая вселенная в люльке
У маленькой вечности спит.
Мы пьем наважденье причин,
Касаемся крючьями малых,
Как легкая смерть, величин.
И там, где сцепились бирюльки,
Ребенок молчанье хранит,
Большая вселенная в люльке
У маленькой вечности спит.
Мандельштам, Ноябрь 1933
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Позавчера мне снился Илья Нарков, Охлобыстин и ролевка по Сталкеру.
А вчера кто-то стоял слева от меня, и когда начался потоп, а лодку перевернуло, он схватил меня за руку и вытащил на поверхность воды. И исчез. И я до сих пор не могу понять, кто это был.
А вчера кто-то стоял слева от меня, и когда начался потоп, а лодку перевернуло, он схватил меня за руку и вытащил на поверхность воды. И исчез. И я до сих пор не могу понять, кто это был.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Студентка филфака - находка маньяка. Каждый раз, возвращаясь из универа по темным подворотням удивляешься трем вещам:
как ты до сих пор не упал на льду (ОТКУДА ТАМ ЛЕД?!), как ты до сих пор не упал на льду и не приложился зубами о ржавый забор, и как за тобой до сих пор никто не приударил и не приубил.
как ты до сих пор не упал на льду (ОТКУДА ТАМ ЛЕД?!), как ты до сих пор не упал на льду и не приложился зубами о ржавый забор, и как за тобой до сих пор никто не приударил и не приубил.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Ха, 9 утра, соседи включили перфораторы, но я-то уже проснулась! 
суббота, 12 ноября 2011
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
У кого-то 10 месяцев без секса, а у меня три дня без интернета. Это было здорово, слегка мучительно, ново и необычно. Много мыслей накопилось, поэтому сортировки и порядка ради они пойдут в отдельные посты.
Итак, в этом посте я расскажу, угадайте, про кого? Конечно же, про моего любимейшего провайдера. Сразу обмолвлюсь о его названии, это "MyBox", и сейчас я буду порочить его честное имя. В общем, три дня назад ко мне в дверь стучится парниша в адидасовых штанах. Оказалось, он прибыл из о великой интернет-компании заменить мой старый модем (ЩИТО? Два месяца ему было) на новый. Заменил, все исправно работала, а я радовалась, питая надежды, что все точно будет хорошо. А потом он просто умер. С утра я хотела, как обычно, включить торренты, а интернет просто отказался работать. Ну, думаю, бывает. У него такое частенько. Но так продолжалось вплоть до сегодняшнего вечера. Вчера мы с Сином час проебались с этим модемом, потом все же позвонили в техподдержку, где нас оповестили, что они тянут новое оптоволокно, и это не их проблемы. Oka-a-ay.
Сегодня позвонила им и, О ИСТОРИЧЕСКОЕ СОБЫТИЕ, со мной НОРМАЛЬНО поговорил КОМПЕТЕНТНЫЙ сотрудник. В общем, интернет вернулся.
Об остальном чуть позже.
Итак, в этом посте я расскажу, угадайте, про кого? Конечно же, про моего любимейшего провайдера. Сразу обмолвлюсь о его названии, это "MyBox", и сейчас я буду порочить его честное имя. В общем, три дня назад ко мне в дверь стучится парниша в адидасовых штанах. Оказалось, он прибыл из о великой интернет-компании заменить мой старый модем (ЩИТО? Два месяца ему было) на новый. Заменил, все исправно работала, а я радовалась, питая надежды, что все точно будет хорошо. А потом он просто умер. С утра я хотела, как обычно, включить торренты, а интернет просто отказался работать. Ну, думаю, бывает. У него такое частенько. Но так продолжалось вплоть до сегодняшнего вечера. Вчера мы с Сином час проебались с этим модемом, потом все же позвонили в техподдержку, где нас оповестили, что они тянут новое оптоволокно, и это не их проблемы. Oka-a-ay.
Сегодня позвонила им и, О ИСТОРИЧЕСКОЕ СОБЫТИЕ, со мной НОРМАЛЬНО поговорил КОМПЕТЕНТНЫЙ сотрудник. В общем, интернет вернулся.
Об остальном чуть позже.
четверг, 10 ноября 2011
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Сегодня буду праздновать одна. Зажгу свечи, разогрею в микроволновке ужин и уткнусь в сериал. Хорошо бы напиться, но алкоголь - не мое.
С днем благодарения.
С днем благодарения.
среда, 09 ноября 2011
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
07.11.2011 в 10:50
Пишет Si_morione:Что то мне кажется
Надо завязывать с троллингом всего и вся.
Как то поднадоело и скучно стало.
URL записиНадо завязывать с троллингом всего и вся.
Как то поднадоело и скучно стало.
Думаю, пора присоединиться. Сама себя раздражаю уже порой.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
– Варвара! – сказал Лоханкин в нос.
Жена молчала, громко дыша.
– Варвара! – повторил он. – Неужели ты в самом деле уходишь от меня к Птибурдукову?
– Да, – ответила жена. – Я ухожу. Так надо.
– Но почему же, почему? – сказал Лоханкин с коровьей страстностью.
Его и без того крупные ноздри горестно зашевелились. Задрожала фараонская бородка.
– Потому что я его люблю.
– А я как же?
– Васисуалий! Я еще вчера поставила тебя в известность. Я тебя больше не люблю.
– Но я! Я же тебя люблю, Варвара.
– Это твое частное дело, Васисуалий. Я ухожу к Птибурдукову. Так надо.
– Нет! – воскликнул Лоханкин. – Не может один человек уйти, если другой его любит!
– Может, – раздраженно сказала Варвара, глядя в карманное зеркальце. – И вообще перестань дурить, Васисуалий.
– В таком случае, я продолжаю голодовку! – закричал несчастный муж. – Я буду голодать до тех пор, покуда ты не вернешься! День! Неделю! Год буду голодать!
Лоханкин снова перевернулся и уткнул толстый нос в скользкую холодную клеенку.
– Так вот и буду лежать в подтяжках, – донеслось с дивана, – пока не умру. И во всем будешь виновата ты с этим ничтожным Птибурдуковым.
Жена подумала, вздела на белое невыпеченное плечо свалившуюся бретельку и вдруг заголосила.
– Ты не смеешь так говорить о Птибурдукове! Он выше тебя!
Этого Лоханкин не снес. Он дернулся, словно электрический разряд пробил его во всю длину, от подтяжек до зеленых карпеток.
– Ты самка, Варвара, – тягуче заныл он. – Ты публичная девка!
– Васисуалий, ты дурак! – спокойно ответила жена.
– Волчица ты, – продолжал Лоханкин в том же тягучем тоне. – Тебя я презираю. К любовнику уходишь от меня. К Птибурдукову от меня уходишь. К ничтожному Птибурдукову нынче ты, мерзкая, уходишь от меня. Так вот к кому ты от меня уходишь! Ты похоти предаться хочешь с ним. Волчица старая и мерзкая притом.
Упиваясь своим горем, Лоханкин даже не замечал, что говорит пятистопным ямбом, хотя никогда стихов не писал и не любил их читать.
– Васисуалий. Перестань паясничать! – сказала волчица, застегивая мешок. – Посмотри, на кого ты похож. Хоть бы умылся! Я ухожу. Так надо. Прощай, Васисуалий! Твою хлебную карточку я оставляю на столе.
И Варвара, подхватив мешок, пошла к двери. Увидев, что заклинания не помогли, Лоханкин живо вскочил с дивана, подбежал к столу и с криком: «Спасите!» – порвал карточку. Варвара испугалась. Ей представился муж, иссохший от голода, с затихшими пульсами и холодными конечностями.
– Что ты сделал? – сказала она. – Ты не смеешь голодать!
– Буду, – упрямо заявил Лоханкин.
– Это глупо, Васисуалий. Это бунт индивидуальности!
– И этим я горжусь! – ответил Лоханкин подозрительным по ямбу тоном. – Ты недооцениваешь значение индивидуальности и вообще интеллигенции.
– О бщественность тебя осудит!
– Пусть осудит, – решительно сказал Васисуалий и снова повалился на диван.
Варвара молча швырнула мешок на пол, поспешно стащила с головы соломенный капор и, бормоча: «Взбесившийся самец! », «тиран» и «собственник», торопливо сделала бутерброд с баклажанной икрой.
– Ешь! – сказала она, поднося пищу к пунцовым губам мужа. – Слышишь, Лоханкин? Ешь сейчас же! Ну!
– Оставь меня, – сказал он, отводя руку жены.
Пользуясь тем, что рот голодающего на мгновение открылся, Варвара ловко втиснула бутерброд в отверстие, образовавшееся между фараонской бородкой и подбритыми московскими усиками. Но голодающий сильным ударом языка вытряхнул пищу наружу.
– Ешь, негодяй! – в отчаянии крикнула Варвара, тыча бутербродом. – Интеллигент!
Но Лоханкин отводил лицо от бутерброда и отрицательно мычал. Через несколько минут разгорячившаяся и вымаранная зеленой икрой Варвара отступила. Она села на свой мешок и заплакала ледяными слезами.
Лоханкин смахнул с бороды затесавшиеся туда крошки, бросил на жену осторожный, косой взгляд и затих на своем диване. Ему очень не хотелось расставаться с Варварой. Наряду с множеством недостатков у Варвары были два существенных достижения: большая белая грудь и служба.
Жена молчала, громко дыша.
– Варвара! – повторил он. – Неужели ты в самом деле уходишь от меня к Птибурдукову?
– Да, – ответила жена. – Я ухожу. Так надо.
– Но почему же, почему? – сказал Лоханкин с коровьей страстностью.
Его и без того крупные ноздри горестно зашевелились. Задрожала фараонская бородка.
– Потому что я его люблю.
– А я как же?
– Васисуалий! Я еще вчера поставила тебя в известность. Я тебя больше не люблю.
– Но я! Я же тебя люблю, Варвара.
– Это твое частное дело, Васисуалий. Я ухожу к Птибурдукову. Так надо.
– Нет! – воскликнул Лоханкин. – Не может один человек уйти, если другой его любит!
– Может, – раздраженно сказала Варвара, глядя в карманное зеркальце. – И вообще перестань дурить, Васисуалий.
– В таком случае, я продолжаю голодовку! – закричал несчастный муж. – Я буду голодать до тех пор, покуда ты не вернешься! День! Неделю! Год буду голодать!
Лоханкин снова перевернулся и уткнул толстый нос в скользкую холодную клеенку.
– Так вот и буду лежать в подтяжках, – донеслось с дивана, – пока не умру. И во всем будешь виновата ты с этим ничтожным Птибурдуковым.
Жена подумала, вздела на белое невыпеченное плечо свалившуюся бретельку и вдруг заголосила.
– Ты не смеешь так говорить о Птибурдукове! Он выше тебя!
Этого Лоханкин не снес. Он дернулся, словно электрический разряд пробил его во всю длину, от подтяжек до зеленых карпеток.
– Ты самка, Варвара, – тягуче заныл он. – Ты публичная девка!
– Васисуалий, ты дурак! – спокойно ответила жена.
– Волчица ты, – продолжал Лоханкин в том же тягучем тоне. – Тебя я презираю. К любовнику уходишь от меня. К Птибурдукову от меня уходишь. К ничтожному Птибурдукову нынче ты, мерзкая, уходишь от меня. Так вот к кому ты от меня уходишь! Ты похоти предаться хочешь с ним. Волчица старая и мерзкая притом.
Упиваясь своим горем, Лоханкин даже не замечал, что говорит пятистопным ямбом, хотя никогда стихов не писал и не любил их читать.
– Васисуалий. Перестань паясничать! – сказала волчица, застегивая мешок. – Посмотри, на кого ты похож. Хоть бы умылся! Я ухожу. Так надо. Прощай, Васисуалий! Твою хлебную карточку я оставляю на столе.
И Варвара, подхватив мешок, пошла к двери. Увидев, что заклинания не помогли, Лоханкин живо вскочил с дивана, подбежал к столу и с криком: «Спасите!» – порвал карточку. Варвара испугалась. Ей представился муж, иссохший от голода, с затихшими пульсами и холодными конечностями.
– Что ты сделал? – сказала она. – Ты не смеешь голодать!
– Буду, – упрямо заявил Лоханкин.
– Это глупо, Васисуалий. Это бунт индивидуальности!
– И этим я горжусь! – ответил Лоханкин подозрительным по ямбу тоном. – Ты недооцениваешь значение индивидуальности и вообще интеллигенции.
– О бщественность тебя осудит!
– Пусть осудит, – решительно сказал Васисуалий и снова повалился на диван.
Варвара молча швырнула мешок на пол, поспешно стащила с головы соломенный капор и, бормоча: «Взбесившийся самец! », «тиран» и «собственник», торопливо сделала бутерброд с баклажанной икрой.
– Ешь! – сказала она, поднося пищу к пунцовым губам мужа. – Слышишь, Лоханкин? Ешь сейчас же! Ну!
– Оставь меня, – сказал он, отводя руку жены.
Пользуясь тем, что рот голодающего на мгновение открылся, Варвара ловко втиснула бутерброд в отверстие, образовавшееся между фараонской бородкой и подбритыми московскими усиками. Но голодающий сильным ударом языка вытряхнул пищу наружу.
– Ешь, негодяй! – в отчаянии крикнула Варвара, тыча бутербродом. – Интеллигент!
Но Лоханкин отводил лицо от бутерброда и отрицательно мычал. Через несколько минут разгорячившаяся и вымаранная зеленой икрой Варвара отступила. Она села на свой мешок и заплакала ледяными слезами.
Лоханкин смахнул с бороды затесавшиеся туда крошки, бросил на жену осторожный, косой взгляд и затих на своем диване. Ему очень не хотелось расставаться с Варварой. Наряду с множеством недостатков у Варвары были два существенных достижения: большая белая грудь и служба.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Приходил А. Не могу поверить, что это он. Сначала как-то не очень клеилось, казалось, что мы так далеко отошли друг от друга... А потом понеслось. Все началось с фразы: "А помнишь...?" И начался смех, радость. Он ведь все тот же, и я все та же, просто декорации поменялись. Конечно, я стала старше и лучше, да и он повзрослел, но в нас все равно живет частица прошлого, и светится теплым нежным светом. Он обещал окончательно выучиться играть на флейте, и наверное, скоро мы сможем вместе импровизировать.
И переступая порог он с задорной улыбкой прокричал: "Я еще зайду. Ты от меня так просто не отделаешься!"
И, о боги, знал бы ты, как я счастлива.
Все находится на своих местах, мой друг, моя жизнь, все гармонично, вокруг меня красивые и хорошие люди, я смотрю в зеркало и понимаю, что тоже красивая, у меня все в порядке с личной жизнью, мне каждый день говорят, что я важна и нужна, и даже маленькие провалы совсем не огорчают.
А может, эта зима имеет право быть хорошей?
И переступая порог он с задорной улыбкой прокричал: "Я еще зайду. Ты от меня так просто не отделаешься!"
И, о боги, знал бы ты, как я счастлива.
Все находится на своих местах, мой друг, моя жизнь, все гармонично, вокруг меня красивые и хорошие люди, я смотрю в зеркало и понимаю, что тоже красивая, у меня все в порядке с личной жизнью, мне каждый день говорят, что я важна и нужна, и даже маленькие провалы совсем не огорчают.
А может, эта зима имеет право быть хорошей?
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Я плохой друг. Очень плохой друг. Даже Форд префект лучше меня.
Ну не умею я так.
Ну не умею я так.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
На удивление неплохое утро. Несмотря на пару физики, сижу, уткнувшись в энциклопедию техники и транспорта из SW.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Не сосредотачивайся на своих опасениях, Оби-Ван. Сконцентрируйся на том, что происходит сейчас и здесь.
вторник, 08 ноября 2011
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
Прижаться лбом к холодному стеклу. В желтом фонарном свете белая земля выглядит просто неподражаемо. Но это последнее дыхание осени, за ней последует холодный, беспросветный мрак... Зима пахнет несбывшимися надеждами. Ожиданиями. В новогоднюю ночь все смеются, катаются по земле, играют в снежки, а ты сидишь на обледенелых качелях и глотаешь слезы, загадав в тысячный раз одно и то же желание. Глотаешь слезы на холодной улице, прихрамывая на одну ногу и щурясь от света машинных фар. И уже в который раз сдавленным шепотом повторяешь себе: "Чудес не бывает..." А с неба падают сверкающие, завораживающие снежинки. Как будто тысячи банкротов в белых костюмах в отчаянии прыгают с крыш. Маленькое ежегодное чудо совершается на твоих глазах, оно происходит далеко не впервые, но ты до сих пор не веришь в него. Потому что каждую зиму желтые листья на пустеющих мостовых покрывал слой белой мерцающей пыли. И каждую зиму ты смотрел в небо, полное серых облаков. И не верил в чудеса. И глотал слезы. И сидел на обледеневших качелях, загадав одно и тоже желание в тысячный раз на очередной Новый Год, напоминающий лишь о том, что чудес не бывает...
Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
